Удивительно, но когда-то мы были очень зелены и не опытны… Неужели это с нами было?

Во время свиданий с девочкой из параллельного одиннадцатого класса мы твердо решили, что будем поступать в Одесский универ на русскую филологию. Парадокс, что книг я читал не много, правила русского языка не зубрил, но при этом мог часами рассуждать о непрочитанной книге и диктанты писал исключительно без ошибок. Юля, девочка из параллельного класса, была другой – заучкой, но при этом мне очень нравилась.

Другого будущего мы себе не представляли. Для меня это была возможность воплотить свою давнюю романтическую мечту о журналистской работе, а Юля в силу своего спокойного характера и отсутствия особых амбиций была готова отдать жизнь школе.

Только не математика, за хорошую оценку по которой я красил полы в грязно-коричневый цвет. Вылив все содержимое банки, размазывал масляную краску шваброй по затертому полу… Только не физика, на которой я заморачивал ум молодой учителки рассуждениями о демократии, гласности, плюрализме, вводил ее в полемику, тем самым срывая уроки и получая бонусы уважения от всего класса… Только не биология, скрещенные ДНК, вводящие меня в ступор – «какие котята будут у белой кошки, если ее «окучили» черный, затем рыжий, а затем трехцветный коты?»… Ну, и уж совсем речи быть не могло о черчении, информатике, английском, которых, в принципе, у нас и не было за отсутствием толковых преподавателей. Остались русский язык и литература, а также мечта о журналистике, неистребимое желание вдыхать запах типографской краски на свеженапечатанной газете, видеть свою фамилию на сероватой бумаге, зная, что эту фамилию видят сотни и тысячи других людей. Ах, этот юношеский идеализм…

Нисколько не сомневаясь в выборе, мы записались на подготовительные курсы. Родители дали денег на оплату, и в добрый путь! Не знаю, как у кого, но мне кажется, что лет двадцать назад родители намного меньше занимались образованием своих детей. Моим родителям вообще несказанно повезло. Я не просил у них денег на взятки учителям, просто потому что за все годы университетской учебы потратился максимум на пару букетов в знак признательности и на пару шоколадно-кофейных подарков. Обучение, соответственно, тоже было бесплатным (понятие «контрактник» тогда, в начале 90-х, только появлялось и, честно говоря, было тождественно понятию «дебил», не способный учиться бесплатно). А о всех моих студенческих проблемах родители узнавали лишь после того, как я своим упорством или изворотливостью, или обаянием эти проблемы решал. Кроме того, я осознанно выбрал заочное отделение, чтобы иметь возможность заработать хотя бы на «хот-дог», бутылочку «ром-колы» и цветы для обожаемой Юли.

Итак, сначала мы стали слушателями подготовительного отделения Одесского государственного университета им. И.И. Мечникова. После школьных уроков спешили и в снег, и в дождь постигать науку филологию и чувствовали себя уже практически студентами, но все-таки понимали, что впереди серьезное испытание – вступительные экзамены.

И вот снизошло! Преподаватель курсов, добродушная старушка (не знаю, жива ли еще…) по фамилии Лебедева как-то в конце занятия (а дело было уже близко к завершению учебы в подготовительном отделении) остановила нас с Юлей почти на выходе.

– Даниил! Юля! У меня есть к вам разговор, – мы обернулись. – Даже не знаю, с чего начать… В общем, вы мне очень нравитесь! Вы такая красивая пара, и я очень хочу, чтобы вы поступили вдвоем… – и тут она перешла почти на шепот и заговорщицки продолжила: – Есть одна возможность попасть в особый список… Если ваши фамилии будут в нем, это гарантия поступления, понимаете?

У нас сердца остановились и тут же забились вдвойне быстрее.

– Теперь о том, как попасть в этот список… Здесь есть, конечно, люди с серьезной протекцией, есть те, кто платит за поступление. У вас таких денег, чтобы попасть в этот список, скорее всего, нет. Да и не нужно… Есть еще одна возможность: скоро у декана день рождения. Я вам дам список, если купите все по этому списку, считайте, что вы зачислены! – с последними словами голос ее стал увереннее и громче, а маленькие глазки в паутине морщин пристально наблюдали за нашей реакцией.

А мы, как в сказке, не знали, верить или нет… Ну, конечно же верить ! Ведь это Лебедева! Ведь это университетский преподаватель! И не фантастика ли, что нам так фартануло? Только нам, потому что мы не только способные слушатели, но и на редкость красивая пара!

На следующее занятие в наших руках оказался список – написанный от руки пунктов эдак в тридцать! И тут мы немного отрезвели: красная икра – 5 банок!, черная икра – 5 банок!, осетрина – 5 кг.!, коньяк «Арарат» – 4 бутылки!, шампанское «брют» – 7 бутылок! Дальше – свиные копченые окорока, бананы, киви, кофе и многое-многое другое – в стране, в которой в то время большинство граждан ели макароны с тефтелями и дешевой польской паштетной замазкой!

Но силуэт грядущего студенчества все-таки туманил рассудок, и на семейных советах с нашими родителями было принято решение ехать на закупки.

«Жигуль» Юлиного отца просел от неожиданной продуктовой нагрузки. Мы ехали на указанный в записке адрес, чувствуя себя конспираторами, причастными к великому историческому заговору. Вот оно – мы стали избранными! Все пытаются протиснуться в узкую парадную дверь, а перед нами распахнули ворота «черного» входа!

Поднимаемся по крутой лестнице, кажется, на третий этаж «сталинки», как туркменские ослы, нагруженные баулами – с десятком пузатых пакетов наперевес. Я, Юля и ее отец, перебиравший в уме все известные ему доселе нехорошие слова. Звоним в дверь, из тишины рождается шарканье тапочек. «Кто там?» Ну, что ответить? «Доставка продуктов»? Или «Это мы, участники тайного общества, ведущего заговор против ценностей системы самого честного в мире украинского образования»?

Что-то бурчим, щелкает задвижка, затем замок, и в щели приоткрытой двери мы видим знакомое лицо Лебедевой.

– Проходите… Как вы понимаете, продукты домой к декану нельзя… Очень опасно. Поэтому я дала свой адрес…

Мой будущий тесть, Юлин папа, человек простой, все-таки офицер в отставке, неосторожно спросил:

– Продукты нА пол?

Лебедева смерила его строгим взглядом, как учительница хронического двоечника, и в несколько слов вложила всю силу русского языка:

– Мужчина, не нА пол, а на пОл! – и всем стало ясно: ситуация серьезная, не до шуток! И разве можно шутить с Великим… русским языком? Ставим на пОл и валим, как можно быстрее, чтобы это все закончилось внезапно, как страшный сон.

Вышли на улицу и с упоением вдохнули свежий воздух, который показался особенно чистым после смрадного подъезда «сталинки». А через месяц мы стояли в университетском коридоре, впившись глазами в списки поступивших, напечатанные мелким шрифтом на длинных бумажных простынях. Наших фамилий там не было. Экзамены-то сдали хорошо, но вот балл не добрали. Се ля ви.

– Ну, что, Юля, идем искать работу, отрабатывать икру и осетрину…